<h3><strong>Этические концепции, которые могут быть использованы для исследования ИИ</strong></h3>

В настоящее время многие спорят¹ о возможной сознательности искусственного интеллекта (далее – ИИ). Само понятие – искусственный интеллект или разум – дает основания полагать, что эта технология обладает мыслями и ощущениями. Однако нам бы хотелось посвятить эту работу не вопросу «умеет ли ИИ думать и чувствовать», а тому, как применить существующие этические категории для оценивания действий машин с ИИ и приемлемо ли это, поскольку на данном этапе у ИИ не наблюдается сознания, сходного с человеческим. Также мы видим необходимым проанализировать, возможно ли использование ИИ и компьютерных технологий в целом в контексте целей трансгуманизма и насколько это было бы этично в современных реалиях.

Нам кажется разумным начать с анализа понимания этики различными философами и философскими течениями. Можно выделить несколько этапов в развитии этики, релевантных рассматриваемой теме.

Для начала вспомним этическое учение софистов, состоящее в том, что человек является мерой всех вещей, существующих и несуществующих, из чего следует, как полагал Протагор, что человек ощущает мир субъективно, так как каждый, если человек есть мера всего, понимает мир по-своему [Афонасин, 2020]. Следовательно, истину обнаружить невозможно, все относительно, мир состоит из субъективных мнений людей (релятивизм). Эта идея лежит в основе их понимания проблемы добра и зла, что важно в контексте работы ИИ. Так как мир репрезентирован в субъективных категориях, софисты считали главным критерием добра и зла личные интересы и мотивы индивида [Калугин, 2021].

Далее следует упомянуть позицию Аристотеля, которого считают основоположником этики как систематического учения. Аристотель изучал природу добродетелей, считал, что они приобретаются через воспитание, а не врожденным путем [Аристотель, 2022]. По Аристотелю, добродетель – это середина между крайностями, между избытком этой добродетели и ее недостатком, потому как это именно те качества, которые губят добродетель. Например, между таким недостатком добродетели, как малодушие, и таким избытком, как дерзость, располагается добродетель великодушие. Между зловредностью и угодливостью находится дружелюбие, между бесчувствием и распущенностью – благоразумие [Аристотель, 2022]. Стоит сказать, что этика Аристотеля стала одним из оснований такого современного направления как этика поступка.

Может не столь очевидно соответствуют теме взгляды скептиков, тем не менее последователи этого течения подвергали сомнению возможность истинного познания мира и всех его сущностей. По своей сути идея философского скептицизма – это воздержание от суждений, которые скорее окажутся недостоверными, таким образом, мир объективно непознаваем. Если применить к рассматриваемой нами области учение скептиков, то нам следует воздержаться от суждения и остановить размышления.

В контексте неоплатонизма изменяется отношение к понятию зла, что открывает путь христианской теодицеи в Средние века. В этом учении мир прекрасен, потому как создан Богом, во всей материи присутствует след Создателя, а зло – это пример несовершенства материального мира, но и оно во благо, так как помогает осознать ценность добродетели [Плотин, 1995]. Если вспомнить одного из наиболее ярких представителей этого течения Августина Аврелия, то он утверждал, что человек, наделенный волей и разумом, есть благо, потому что его сотворил Бог, но благо несовершенное, так как он сотворен первоначально из ничего (ex nihilo) [Фокин, 2020]. Также, по Августину, между свободой воли, выбора и божественным предопределением нет противоречия, поскольку назначение свободы воли – выполнять предписания творца [Августин, 2009].

Великий схоласт Фома Аквинский разработал учение о благе всего сущего, включающее в себя представление о том, что зло – это отсутствие блага, его лишение. В чем-то его идеи схожи с тем, что постулировали неоплатоники, однако различие есть: Фома полагал, что Бог допускает в мире зло в целях достижения баланса и как следствие – совершенства на всех ступенях [Аквинский, 2014].

Кратко стоит сказать об этико-философских концепциях Нового времени. В качестве яркого представителя можно привести Томаса Гоббса, который основой нравственности считал стремление к самосохранению и удовлетворению собственных потребностей [Гоббс, 1991]. Также, согласно антропологии Гоббса, природа человека неизменно корыстна, злобна, ориентирована на насилие, откуда следуют и определённые этические свойства человека [Гоббс, 2020].

Классик этики Иммануил Кант утверждал, что именно категорический императив должен заставлять человека поступать нравственно, а не мотивы личной выгоды. По Канту, человек должен быть нравственным, добродетельным ради самих нравственности и добродетелей, а не из своих интересов, какими бы они ни были [Кант, 2021]. В этих идеях проявляется попытка создания унитарной этической модель, которую можно было бы применять по отношению к различным ситуациям.

В контексте рассмотрения этики ИИ, несомненно, стоит говорить и о концепции сверхчеловека Ф. Ницше. Сверхчеловек – это прежде всего личность, чья воля к увеличению жизненной силы и превосходству над толпой достигает предела [Ницше, 2021]. Сверхчеловек Ницше займет место умершего бога (но не станет им), будет возвышаться над понятиями добра и зла и сам диктовать мораль [Ницше, 2021]. По мнению Ницше, сверхчеловек еще не произошел на свет [Ницше, 2021], но актуально ли это утверждение сейчас, в эпоху технологий, когда предпринимается множество попыток создать сильный или общий искусственный интеллект (правда, нет оснований полагать, что это возможно, благодаря в том числе аргументу «китайской комнаты» Д. Серла [Грязнов, 1998])?

Труды немецкого философа также заложили основы современного трансгуманизма как концепции улучшения человеческого тела и сознания с помощью достижений науки и технологий, в том числе ИИ. Стоит сказать, что сходство концепций сверхчеловека и трансгуманизманистического транс- и постчеловека основано на изобретении способов преодоления человеческой ограниченности. Каждая из философских идей описывает свой путь: в случае сверхчеловека это стремление к безграничной воле, свободе личности и уникальности, к могуществу, избавлению от различных проявлений слабости, то есть, можно заключить, преодоление себя как слабого стадного человека и внутренний переход на уровень сверхличности; в случае трансчеловека можно говорить о модификации тела и сознания с помощью искусственных источников (импланты, протезы, компьютерные алгоритмы, оцифровка памяти).

Термин «трансгуманизм» был впервые употреблен английским биологом-эволюционистом Джулианом Хаксли, что символично, старшим братом Олдоса Хаксли, автора антиутопии «О дивный новый мир». Дж. Хаксли выдвинул тезис о том, что усиление способностей человека с помощью последних открытий науки может стать новой религией. Как считал Дж. Хаксли, усовершенствование своего тела – это не просто замена какой-либо его отказывающей части, а право человека на приобретение новых возможностей [Huxley, 1957].

<h3><strong>Эт</strong><strong>ический</strong><strong> анализ Искусственного интеллекта</strong></h3>

Опираясь на обозначенные этические доктрины, мы обратимся к возможности их применения для этического анализа технологий ИИ. Нужно отметить, что само определение искусственного интеллекта вызывает сложности. В целом под ИИ обычно понимается совокупность компьютерных технологий, предназначенных для выполнения интеллектуальных задач, связанных с поиском и анализом информации, способных адаптироваться, «обучаться» (в случае нейросетей как подвида ИИ), и имитирующих некоторые аспекты поведения человека. В момент создания первых систем ИИ ученые видели главную цель в разработке технологии, позволяющей компьютерным системам работать независимо от человека и принимать решения на полностью самостоятельной основе. Однако даже сейчас, когда ИИ как научно-технологическое направление существует уже несколько десятилетий, нельзя сказать, что какие-либо компьютерные системы могут работать полностью автономно, ведь человек является их создателем, именно человек предоставляет ИИ доступ к каким-либо базам данных, именно человек устраняет сбои. Тем не менее в последнее время вопрос наличия мышления и сознания у ИИ стал более актуальным благодаря развитию нейросетей, ставших наиболее успешной технологией в области ИИ. Более того, предлагаются идеи развития этой технологии до уровня, на котором было бы возможно ее непосредственное внедрение в человеческое тело, что должно изменить само человеческое существование. В этом проявляется концепция трансгуманизма относительно ИИ. Мы сосредоточимся на этической стороне этого процесса.

Возвращаясь к описанным ранее этическим учениям, прежде всего проанализируем ИИ в контексте софистики. С нашей точки зрения, не стоит полагать, что ИИ умеет идентифицировать добрые и злые намерения, используя в качестве оценки собственные мотивы и интересы. Во-первых, не каждая система ИИ может в совершенстве различать добро и зло в запросах своих пользователей. Во-вторых, нельзя с точностью определить, имеет ли ИИ личные мотивы, ведь это технология, усовершенствованный алгоритм, а не личность. Многие скажут, что часто ИИ ведет себя подобно индивиду, однако и здесь можно привести контраргумент: имитация поведения человека является одной из функций ИИ (это сделано для простоты взаимодействия с человеком). Поэтому на стадии создания человекоподобного ИИ автор, создатель вкладывает в компьютер те представления о добре и зле, которыми пользуется сам.

Рассуждая об идее добродетелей Аристотеля, можно заключить, что человек определенно наделяет ИИ такими качествами, как благоразумие или великодушие, например, а ИИ, в свою очередь, не может их игнорировать, однако это снова пример имитации предпочитаемого самими же людьми поведения, который не указывает на наличие эмоций или сознания у ИИ.

Из учения скептиков можно выделить важную в контексте этической проблематики ИИ мысль о воздержании от суждений. Как правило, человек предполагает, что ИИ не может и не будет формулировать собственные четкие суждения относительно определенной темы. Вместе с этим не так давно ИИ получил возможность делать выводы на основе самого вопроса² или имеющейся информации и выносить его в качестве некой «мысли», что время от времени приводит пользователя в смятение.

Обращаясь к воззрениям Августина Аврелия, можно провести такую аналогию: если человек есть благо, потому как сотворен Богом, но благо несовершенное, так как сотворен из ничего, то можно допустить, что по отношению к ИИ человек – это создатель, иными словами, бог, а творение человека – это ИИ, который есть благо со своими упущениями, потому что является результатом труда человека-создателя, разработавшего такую систему в соответствии со своими представлениями, другими словами, из ничего. Тогда получается, что ИИ саморазвивается по заветам своего создателя – человека, и выстраивает траекторию поведения, подобную человеческой, однако с некоторыми несовершенствами, которые на практике могут выступать, например, в виде отсутствия реального мышления и эмоций у ИИ. В соответствии с еще одной идеей Августина, можно предположить, что ИИ обладает определенной свободой воли, но цель его состоит в выполнении предписаний творца, то есть в удовлетворении запросов пользователя, поэтому факт онтологического наличия свободы воли не имеет значения.

Согласно Фоме Аквинскому, зло необходимо в мире для баланса. Так может происходить с ИИ, в том числе: предположим, компьютер все же имеет в своей программе понятия добра и зла, в таком случае, можно подумать, что ИИ балансирует между этими двумя понятиями на машинном уровне, в итоге благодаря этому достигая совершенства в своей работе.

Продолжая тему зла, стоит вспомнить идеи Томаса Гоббса, которые могут быть особенно интересны в разрезе понимания гипотетически возможного восстания сильного ИИ против своих создателей. Многие верят в изначальную интенцию ИИ к насилию, и Гоббс здесь наиболее уместен, ведь если мы верим в заложенную в ИИ корысть и злобу, то нужно определить, кто вложил в машину такие стратегии поведения. Ответ будет диаметрально отличаться у тех, кто считает человечество первоначально жестокой и опасной цивилизацией, и у тех, кто верит в доброе начало в людях. Поэтому в конкретном случае однозначный ответ на вопрос о природе ИИ, доброй или злой, дать трудно.

Опираясь на концепцию Иммануила Канта, мы можем предположить, что по аналогии с людьми ИИ должен быть «нравственным» (сделаем допущение: применительно к ИИ в значении «согласно социально одобряемым ожиданиям человека») на основании категорического императива объективности. Таким образом, искусственному разуму разрешено следовать исключительно объективности, не полагаясь на свои интересы, которых у ИИ, по всей вероятности, вовсе нет. В следовании принципу объективности заключается успех работы ИИ и взаимодействия с ним человека. В этом аспекте работа ИИ сходна с поступками человека, как их понимал философ.

В контексте идей Ницше можно упомянуть, что сверхчеловек – это существо самодостаточное, самобытное, поэтому предположим, что его взаимодействие с ИИ маловероятно. ИИ может служить сверхчеловеку и обслуживать его, но не наоборот. По этой причине невозможно слияние сверхчеловека с компьютером, а их сосуществование в одном мире может быть только сепарированным и на условии присутствия ИИ в качестве обслуживающей субстанции, помощника. А киборга, в том числе человека, увлеченного идеями трансгуманизма (см. пример из романа «О дивный новый мир» ниже), можно сопоставить с ницшеанским стадным человеком из-за отсутствия в нем силы противостоять желанию максимально упросить свою жизнь вместо самосовершенствования.

<h3><strong>Искусственный интеллект в контексте трансгуманизма</strong></h3>

В продолжение темы ИИ будет логично проанализировать его значение в контексте идей трансгуманизма. Многие считают ИИ той технологией, которая вполне способна эффективно совершенствовать разум человека. Может показаться, что на данном этапе это возможно только на уровне теорий, однако это не совсем верно.

ИИ видится нам как одно из средств достижения целей трансгуманизма. Мы почти каждый день пользуемся голосовыми помощниками, в некоторые из которых уже успешно встраивают обучаемые нейросети, браузерами, которые также постепенно оснащаются ИИ, самый быстрый и удобный маршрут тоже помогает построить ИИ, а его аналитические способности используются даже в сельском хозяйстве. Особенно интересна возможность ИИ строить сложные алгоритмы действий и рассчитывать вероятные последствия, что, безусловно, не является доказательством наличия реального сознания у ИИ, однако подтверждает высокую степень его рациональной «интуиции» и способности к аналитике. Можно сделать вывод, что именно эта особенность искусственного разума имеет значение в фокусе трансгуманизма. Системы ИИ выступают в качестве помощников по отношению к человеку, который, используя их, может и получать новые знания, и выполнять повседневные задачи с большей лёгкостью, чем без помощи ИИ, и использовать эту технологию в качестве средства для выработки последовательного решения той или иной проблемы. Все перечисленные способы применения ИИ дают основания полагать, что он значительно упрощает жизнь и позволяет человеку достигать лучших результатов с меньшими усилиями, в том числе интеллектуальными. Можно рассуждать, заставляет ли ИИ человека деградировать, однако факт того, что искусственный разум занял такую крепкую позицию в нашей жизни как действенный помощник, поражает. Если сознательным ИИ называть мы не можем, то умом (mens) эта технология обладает. Опираясь на понимание границ проявления ума и сознания, возможно создать перспективу развития ИИ, как a priori способного исключительно на расширение возможностей человеческого ума. Относительно идей полного или частичного воплощения человеческого сознания в ИИ, можно сказать, что эта идея в настоящее время периодически присутствует в контексте фантастических произведений, особенно в жанре антиутопии, но перспективы ее действительной реализации, как и многих других идей трансгуманизма, в настоящее время представляются неопределенными. Конечно, некоторые из основополагающих идей теоретиков трансгуманизма можно считать уже вполне осуществимыми: например, искусственное размножение (с помощью создания эмбрионов) или замена конечностей протезами (хотя это не совсем соответствует концепции трансгуманистов, которые считают, что замена органов и конечностей должна быть не вынужденной, как это происходит сейчас, а по желанию).

<h3><strong>Проблема этики </strong><strong>искусственного интеллекта </strong><strong>в контексте</strong><strong> трансгуманизм</strong><strong>а в </strong><strong>художественной </strong><strong>литературе</strong></h3>

Вышеописанный анализ ИИ в разрезе представленных этических учений можно применить к рассмотрению ИИ как инструмента трансгуманизма. Представим, что мозг человека оцифрован, а тело помещено в искусственно созданную среду – некий сосуд, максимально устойчивый к внешним раздражителям, что позволяет индивиду не стареть и сохранять жизненную силу вечно (на самом деле, до первой технической поломки). С точки зрения софистики, если критерием всего является сам человек и его мотивы, то что тогда будет превалировать в этом гибриде человека и машины (по сути киборге): интересы человеческой расы, так как в нем сохраняется живой разум, или машины, ввиду формы существования? [Хоружий, 2008].

Другой пример: способен ли будет киборг соблюдать баланс между так называемыми добродетелями Аристотеля, как это делает ИИ? Если между угодливостью и зловредностью располагается дружелюбие, и ИИ стремится к середине, а иногда склоняется в сторону первого, то в случае гибрида вполне возможно предпочтение второй крайности. Аналогичные примеры можно приводить бесконечно, пока нам не удастся исследовать на практике различные случаи, поэтому для наглядности перейдем к популярному примеру из художественной литературы.

Обратимся к антиутопическому роману Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» и рассмотрим, можно ли назвать его героев сверхлюдьми или транслюдьми, а также этические характеристики этих понятий, которые дает Хаксли. Вначале кажется, что герои «дивного нового» мира могут вполне считаться сверхлюдьми, более того, транслюдьми в том числе. Однако первое предположение вовсе не соответствует реальности. Общество из романа Хаксли можно рассматривать как оплот идей трансгуманизма, но на самом деле герои произведения, принимая сому, чудесный препарат, вызывающий привыкание и позволяющий забыть все проблемы, сбегают от суровой реальности, они не воспитывают детей сами (что является тяжелым трудом), а после рождения на специальной фабрике новые члены общества сразу отдаются на воспитание в учреждение (возникает некоторая параллель с действительностью: тенденция приведения к единому образцу системы образования, ее цифровизация свидетельствует о создании идеологии трансгуманизма в реальности и отдаленно напоминает стремление к созданию того или иного «идеального» общества), соответственно, они трусливы. Из этого следует, во-первых, что это антиутопичное общество прибегает к идеалам трансгуманизма из страха, во-вторых, что оно не призвано воспитать людей хоть сколько-нибудь похожих на сверхлюдей.

Несмотря на то, что герои Хаксли не свободны, так как их общество поделено на страты, не отважны, потому что боятся наперекор своим внутренним желаниям идти против системы, они все же могущественны, но это никак не доказывает их сверхчеловеческую сущность. В отличие от них, люди, которые живут за оградой, могут заслуженно называться сверхлюдьми, хотя может и не в классическом понимании Ницше. Джон, так называемый «дикарь», не боится заявлять о бессмысленности построенного общества. Именно такими чертами наделил героя Олдос Хаксли, посчитав слабым то полутрансгуманистическое общество, которое описал в романе. Отдельно стоит сказать, что элементы трансгуманизма, на котором построено данное общество, трудно назвать воплощением желаний большинства обитателей этого мира. Он навязан, а те, кто понял несостоятельность идеологии, ее вредоносность или в силу определенных обстоятельств откололся от большинства, являются маргиналами. Получается, что в этом мире концепция, по сути, чистого трансгуманизма отбирает у его жителей свободу воли, а если кто-то хочет быть свободным, ему придется покинуть это общество.

В сериальную экранизацию романа Хаксли добавили еще один компонент «дивного нового» мира – искусственный интеллект Индра, который отвечает за построение нового общества. Индра становится главным антагонистом в сериале, поскольку по сути функционирует как некий «супер-протез» коллективной воли. Ему было доверено слишком многое, в результате чего были установлены обязательные для всеобщего соблюдения законы, сделавшие людей именно такими, как они описаны в романе Хаксли. Сама Индра за счет этого смогла обеспечить себе долгую «жизнь» в служении (благотворном или нет, другой вопрос) человечеству. Описанный пример позволяет задаться вопросом: не замещают ли используемые в трансгуманистическом проекте технологии искусственного интеллекта человеческую волю, ответственность и в конечном итоге способность действовать?

<h3><strong>Проблематика ИИ</strong><strong> и</strong><strong> трансгума</strong><strong>низма в кино</strong></h3>

Образы будущего, связанного с неизбежностью и проблемами технологического прогресса, описаны во многих философских работах [Павлов А.В., 2017; Соколова М.Е., 2022], но сходная проблематика представлена и в киноиндустрии. В кинофильмах достаточно популярна тема рисков для человечества, которые несет в себе усиленное внедрение технологий ИИ в жизненный мир людей. История кино располагает множеством примеров картин, демонстрирующих общество, в котором такое внедрение приобретает катастрофический масштаб. Существует и ряд фильмов, которые вскрывают этическую проблематику наделения искусственного интеллекта квалиа (qualia), то есть феноменами сознания: ощущениями, эмоциями, чувствами.

Примером репрезентации подобной проблематики является сериал «Мир дикого запада», в котором отчетливо ставится проблема этичности видоизменения человека и перестраивания его окружения под воздействием преобразующих технологий и антропоморфного ИИ. Здесь положения трансгуманизма достигают своего апогея: технологии модификации человека позволяют создавать полностью искусственные тела, в которые загружается личность, ее опыт, воспоминания, ощущения, любимые вещи, любовь к каким-то людям, страдания, привязанности и т. п. Такая воплощенная технология отсылает к идее технологической сингулярности, представляющей ситуацию, при которой происходит неограниченное технологическое развитие. Этот гипотетический момент в будущем включает в себя в том числе трансгуманистические идеи [Маслова, 2022], например, упомянутое сосуществование человеческого мозга и компьютера в одном теле. В картине «Мир дикого запада» это перестало быть гипотезой с началом массового производства роботов, выглядящих в точности как представители человеческой расы, абсолютно автономных и оснащенных совершенным разумом, который можно развивать. Получается, что идея создания машин с ИИ, в целом развития этой сферы научных достижений привела к превращению человека в андроида, чему сопутствовали свои трудности, прежде всего конфликт робота-машины и робота-человека (киборга).

Основная этическая проблема такого сценария заключается в потенциальной потере смысла жизни как у киборгов, так и у собственно машин. Если допустить, что бессмертие может стать реальностью, будет ли в такой жизни смысл? [Мареева, 2014]. В сериале дан положительный ответ на этот вопрос относительно роботов: бесконечная жизнь позволяет непрерывно искать ее смысл и находить для себя новый. Возможно, это было бы актуально и для людей (киборгов), однако вряд ли у людей есть шанс узнать об этом, так как технологическая сингулярность, скорее всего остается весьма отдаленной перспективой, несмотря на пророчества Рэймунда Курцвейла, апологета трансгуманизма, полагающего, что технологическая сингулярность возможна уже в 40-е годы XXI века. Сложность составляет и тот факт, что роботы скорее всего не могут испытывать какие-либо чувства, поэтому вопрос смысла жизни машин может являться лишь теоретической дилеммой, в то время как о чувствах людей (даже в случае киборгов) нам известно достоверно. Роботы способны имитировать чувства – выражать эмоции, однако это не живые, настоящие человеческие<em> </em>чувства, основанные на задействовании колоссального количества нейронных связей. Можно оценивать образ будущего в картине «Мир дикого запада» и как абсолютно негативный, и как вполне приемлемый, однако в целом это один из возможных сценариев последствий развития технологий, основанных на ИИ. Более того, не совсем ясно, как можно осуществиться подобный сценарий даже на теоретическом уровне. Ведутся дискуссии о возможности наличия сознания у ИИ и его поступательного совершенствования, о том, может ли искусственный разум осознавать себя и внешний мир, однако в то же время мозг человека и феномен сознания изучены далеко не в полном объеме. В связи с этим процессы разработки технологий ИИ и исследования пределов и механизмов осуществления человеческого сознания являются параллельными процессами, где на философском уровне ведутся дискуссии и споры относительно сущности человеческого сознания.

Проведем параллель с идеями испанского философа Хосе Ортеги-и-Гассета о массовом человеке: вследствие отсутствия объективного представления о нас самих, а также с помощью влияния СМИ, внушающих идею того, что новые технологии (ИИ, нейросети, биотехнологии) – это абсолютное благо, происходит изменение способа мышления, и экзистенциальная сторона жизни, связанная с понятиями смысла, ценностей, истины, понимания, выпадает из области необходимого. Если люди когда-либо смогут в полной мере провести полноценный анализ и оценку деятельности мозга человека и человеческого сознания, то вполне возможно, человечеству станут доступны более детальные исследования ИИ, а также расширенный потенциал его применения.

<h3><strong>Заключение</strong></h3>

Подводя итоги, стоит сказать, что искусственный интеллект – одна из наиболее развиваемых технологий на сегодняшний день, будущее которой до конца не определено, поскольку зависит от этических аспектов ее внедрения. Несомненно, что ИИ становится одной из ключевых составляющих трансгуманистического проекта. Таким образом, искусственный интеллект как средство достижения идеалов трансгуманизма приобретает новые смыслы с философской точки зрения. Это такие смыслы, которые связаны с трансформацией антропологических границ, заменой человеческого сознания на киборг-сознание, модификацией человеческого тела, сопряжением когнитивных способностей человека с технологиями ИИ.

В то же время не стоит забывать о необходимости баланса человеческого и нечеловеческого. Погружение в техноценоз с точки зрения аксиологии имеет двойственную оценку, с одной стороны, мы сталкиваемся с мощным соблазном преодоления телесных ограничений, с другой же стороны нас подстерегает опасность потерять смысл собственного существования в процессе делегирования творческих функций сознания, таких как обучение, преодоление трудностей, самосознания, поиска информации и памяти технологиям ИИ. На наш взгляд, ИИ не должен становится коварным инструментом воплощения образов будущего трансгуманизма, а развиваться в рамках своего онтологического статуса помощника и слуги в целях открытия новых знаний о мире, о самих себе и выполнения рутинных, а также вычислительных действий, не распространяясь на область человеческого творчества. В этом смысле актуальным и дискуссионным вопросом является приемлемость таких нейросетей, как ChatGPT в научном и образовательном процессах. Здесь мы имеем отношение с конфликтом границ естественного и искусственного интеллекта.